Маклин Алистер - И Ночи Нет Конца
АЛИСТЕР МАКЛИН
И НОЧИ НЕТ КОНЦА
Бэнти посвящается
Глава 1
ПОНЕДЕЛЬНИК
ПОЛНОЧЬ
Как всегда, первым сообщил новость Джек Соломинка, он же Джекстроу. Наш
эскимос отличался не только феноменальным зрением, но и превосходным слухом.
Руки у меня озябли (я попеременно держал в них книгу), поэтому, застегнув
спальник до подбородка, я стал наблюдать за приятелем. Джекстроу был занят тем,
что вырезал какие-то фигурки из бивня нарвала. Неожиданно он застыл как
изваяние. Неторопливо опустил кусок бивня в стоявший на камельке кофейник
(любители экзотики платили бешеные деньги за такого рода поделки, изготовленные,
по их убеждению, из бивня мамонта). Поднявшись, приложил ухо к вентиляционному
отверстию.
– Самолет, – определил он почти мгновенно.
– Какой ещё там к черту самолет, – я пристально взглянул на говорившего. –
Джек Соломинка, опять ты метилового спирта нализался!
– Да что вы, доктор Мейсон. – Голубые глаза, так мало сочетавшиеся со
смуглой кожей и широкими скулами эскимоса, прищурились в улыбке. Ничего крепче
кофе Джекстроу не употреблял, о чем было известно нам обоим. – Слышу отчетливо.
Подойдите, убедитесь сами.
– Ну уж нет. – Чтобы растопить иней в спальнике, мне понадобилось целых
пятнадцать минут, и я только-только начал согреваться. Да и появление самолета
над Богом забытым ледовым плато казалось мне невероятным. За четыре месяца
существования нашей станции, созданной в рамках программы Международного
геофизического года, это был первый, к тому же косвенный, контакт с внешним
миром и оказавшейся за тридевять земель от нас цивилизацией. Какой будет прок
экипажу самолета или мне самому, если я снова поморожу ноги? Откинувшись на
спину, я взглянул на матовые окна, как всегда покрытые инеем и слоем снега, и
посмотрел на Джосса, лондонского пролетария, выполнявшего у нас обязанности
радиста. Он тревожно ворочался во сне. Затем вновь перевел взгляд на Джекстроу.
– Гудит?
– Гул усиливается, доктор Мейсон. Усиливается и приближается.
«Откуда взялся этот самолет?» – подумал я с досадой: не хотелось, чтобы
кто-то вторгался в наш тесный, сплоченный мирок. Наверное, самолет службы погоды
из Туле. Хотя вряд ли. До Туле целых шестьсот миль, мы сами трижды в сутки
посылаем туда метеосводки. Возможно, это бомбардировщик стратегической авиации,
совершающий полет с целью проверки американской системы дальнего
радиолокационного обнаружения. Или авиалайнер, прокладывающий новый
трансполярный маршрут. А может, даже самолет с базы в Годхавн…
– Доктор Мейсон! – В голосе Джекстроу прозвучала озабоченность. По-моему, с
ним что-то случилось. Он кружится над нами и постепенно снижается. Это большой
самолет, многомоторный. Точно!
– Проклятие! – рассердился я. Протянув руку, я надел шелковые перчатки,
висевшие у изголовья. Расстегнул молнию на спальнике и выругался, когда мое тело
обдало морозным воздухом.
Я разделся всего полчаса назад, но одежда уже стала жесткой, негнущейся и
страшно холодной. В тот день – редкий случай – температура в нашем жилище
поднялась чуть выше точки замерзания. Но я все-таки натянул на себя теплое
белье, шерстяную рубаху, брюки, шерстяную пару на шелковой подкладке, две пары
носков и фетровые боты. На это ушло всего полминуты. Находясь на широте 72ё40
на ледяном плато Гренландии, поднявшемся на восемь тысяч футов над уровнем моря,
невольно научишься поторапливаться. Я направился в тот угол нашей берлоги, где
спал радист. Из приоткрытого спальника торчал только его нос.
– Просыпайся,
